Рожден, чтоб играть

   В зале ЦДХ – аншлаг. Публика ждет выхода на сцену Юрия Наумова. Народ, надо сказать, собрался очень разный. Здесь можно увидеть и пожилые семейные пары, и солидных дяденек с «мобилами», и нынешних эльфоподобных хиппушек с фенечками и фотоаппаратом. Ну, дяденьки – это понятно. Это те, кто был «солдатом рок-н-ролла» в 80-х. Они приходят на концерты Наумова, потому что любили его тогда, любили свою молодость. Одним словом, ностальгия. А вот как узнают о Наумове те, кто во времена его известности в России, еще под стол пешком ходил – одному Богу известно, но узнают, и раз в полгода (именно с такой периодичностью Наумов приезжает в Россию) приходят на его концерты, сидят в проходах между рядами, фанатично смотрят на кумира или крадутся с фотоаппаратиками поближе к сцене. 

   Юрий Наумов – даже больше, чем музыкант. Он – Маг. Вот в зале гаснет свет и на сцену выходит скромно одетый длинноволосый человек с гитарой в руках. Садится на стул и начинает играть. И что-то происходит. Хоп! И уже нет ни сцены, ни гитары, ни беглых пальцев по струнам, ни надрывного голоса. Есть МУЗЫКА, которая идет как бы сквозь Наумова, которая погружает в себя полностью. Трудно объяснить словами это состояние. Просто «улетаешь» в фиолетовый мир, заполненный звуками наумовской гитары и голоса. Причем, на его концерты надо ходить исключительно в трезвом состоянии, только тогда можешь «опьянеть» от магии его музыки. 

   Что касается стиля его музыки – он тоже не поддается объяснению и не влезает ни в какие рамки? Что это? «Русский блюз», по определению самого музыканта? Рок-н-ролл? Бардовская песня (ведь и музыку и тексты он пишет сам)? Человек-оркестр? Потому что девятиструнная гитара звучит как три: Наумов ведет басовую партию, соло и аккомпанемент одновременно, да еще и периодически отстукивает ритм на корпусе гитары. Объемное звучание дает ощущение целого ансамбля. Техника его игры уникальна. Аналогов в мире просто не существует. Новосибирский гитарист - самоучка не удовольствовавшись ни одним из известных стилей, создал свой: неподражаемый, своеобразный. Настолько, что никто не в силах повторить его, хотя адептов Наумова много, но все они, честно говоря, лишь подобия, копии великого Мастера. 

   В середине восьмидесятых его песни быстро распространились по всему Советскому Союзу и стали широко известными. Юрий Наумов принимал участие в ленинградских рок-фестивалях 88–89 годов, выступал более чем в 30 городах России, помимо собственного творчества оказывал помощь в гитарных аранжировках Майку Науменко, Костантину Кинчеву и Александру Башлачеву. 

   В 90-м Наумов уехал в США, теперь он живет в Нью-Йорке, а в Россию заезжает порадовать поклонников с 94-го. У любителей наумовской музыки уже сложилась традиция раз в полгода ходить на его концерты в ЦДХ. Вот приехал он в ноябре прошлого года в очередной раз, и я ринулась брать у него интервью. Но не тут-то было. Юрий отчаянно отбрыкивался и не хотел слышать ни о каких интервью. В результате маэстро согласился ответить на вопросы по е-mail’у, а потом каким-то чудом (до сих пор не знаю как) я очутилась с ним наедине за чашкой зеленого чая, в промежутке между делами. Это было так внезапно, что, конечно же, диктофон остался дома, а все подготовленные вопросы на бумажке. И вот передо мной живой кумир уже не одного поколения молодежи. 

   В жизни Юрий выглядит очень застенчивым и скромным. Никой мании величия у него нет. И даже когда на вопрос о том, кем он себя считает: музыкантом от Бога, талантливым человеком или трудолюбивым, он скромно ответил: «Я - гений», это не вызвало удивления. Никакого излишнего апломба, «понтов» и «пальцев веером». Ну да, обыкновенный гений, а что здесь такого? Человек, получивший титул: «Лучший гитарист» Нью-Йорка, живая легенда сидит на расстоянии вытянутой руки и, улыбаясь мне, пьет чай с медом. Странное дело: если в его музыке растворяешься, то при личном общении возникает ощущение, что человек «магнитит», притягивает к себе. Я встретилась с Юрием Наумовым не как фанатка, готовая отдать свою честь и совесть за кусочек футболки или носовой платочек кумира, а как журналистка, стараясь быть непредвзятой в оценках, пробуя посмотреть на Юрия глазами читателя, который практически ничего про него не знает. И что же? Могу сказать, что иногда у Наумова проскакивает такой огонек в глазах, что жутко становится, прошибает электрическим разрядом. Словно не с человеком разговариваешь, словно там внутри сидит кто-то еще, какой-то Сверхчеловек, как говорил о Наумове современный философ и писатель Александр Зиновьев. «Во мне существует стихия, которая просится наружу. Если я не буду писать музыку, то стихия взорвется», — приблизительно так сказал о процессе написания своей музыки Юрий. Возможно, именно эту стихию я и увидела в глазах музыканта. 

   А потом началась переписка. Никому не посоветую брать интервью по e-mail’у. Не потому что я это делала первый раз в жизни и еще и поэтому испытывала изрядные трудности. Несмотря на все высокие технологии очень трудно вести разговор «вслепую»,: не видя реакцию собеседника, его жесты, нюансы мимики, легкое изменение в выражении глаз… Беседы не получается. Есть письмо с вопросами, есть письмо с ответами. Да и недоразумения случаются. Я, к примеру, спрашиваю у Наумова: 

— А где у Вас сейчас больше поклонников? Здесь или там?

А он мне:

— Что такое «там», а что такое «здесь»?

Ну, конечно же, забываешь, что человек живет в другой системе координат. И то, что у меня «здесь», у него «там».

А начали мы наш виртуальный разговор с вопросов о компьютерах и высоких технологиях.

О.Ш.: Как Вы относитесь к высоким технологиям?

Ю.Н.: Хорошо отношусь.

О.Ш.: А как по-вашему, интернет — это всего лишь инструмент для человека, средство общения и получения информации или болезнь, или образ жизни? 

Ю.Н.: Да все, что Вы перечислили. Новые пути распространения информации, конечно же, повлияют на мировосприятие людей. Появление книгопечатных станков сотни лет назад радикально повлияло на человечество. Целые направления в культуре не состоялись бы без этого... Существует поговорка «you are what you know», и с точки зрения доступа к информации и доступности ее Интернет — это радикальная перемена. 

О.Ш: Какие опасности Вы видите, если видите, в этом изобретении человечества?

Ю.Н.: Опасности — не столько в изобретении, сколько в самом человечестве. Интернет — это инструмент, орудие, если хотите. Им можно пользоваться во благо. Но он может стать и орудием преступления... Посмотрите — люди шли в микробиологию и рисковали жизнями, чтоб избавить человечество от смертельных болезней, но одним из следствий этого явилось создание бактериологического оружия. Люди веками мечтали о том, чтоб летать, и создали удивительные летательные аппараты, но следствием этого является появление сверхзвуковых ядерных бомбардировщиков. Изобретение радио было великим прорывом и спасло бесчисленные жизни, но оно же стало средством идеологического оболванивания... Сам по себе Интернет нейтрален. Это быстрая и эффективная структура сообщения. Течет ли по ней живая вода или смертоносный яд — всецело зависит от людей, использующих эту структуру. 

О.Ш.: Какое место в Вашей жизни занимает компьютер?

Ю.Н.: Огромное. Это рабочий инструмент. В течение последнего года я работал над инструментальным альбомом и 95% времени потраченного на его создание — это работа за компьютером. 

О.Ш.: Какой он у вас (навороченный или простенький, только что необходимо)?

Ю.Н.: Каковы критерии навороченности? :-) Мой комп вполне отвечает моим сегодняшним нуждам. Это двухпроцессорная машина (2 Х 667 MHz), RAM 256 Mb, Два Ultra Wide SCSI хард-драйва по 18 Gb каждый. Принимая во внимание, что я работаю с 24-битными звуковыми файлами на многоканальном звуковом редакторе, требуется серьезная процессорная мощность. 

О.Ш.: Зачем он Вам нужен?

Ю.Н.: Затем же, зачем мольберт и подрамник нужны художнику. Для воплощения творческих идей.

О.Ш.: Много ли Вы времени проводите за ним?

Ю.Н.: В зависимости от обстоятельств. Как минимум час, для проверки электронной почты и переписки. 
Когда я продюсировал альбом, я проводил за компьютером по 14–16 часов ежедневно на протяжении месяцев.

О.Ш.: Пишут ли Вам поклонники по электронной почте?

Ю.Н.: Временами.

О. Ш.: Отвечаете?

Ю.Н.: Как правило, да.

О.Ш.: Играете ли Вы в компьютерные игры?

Ю.Н.: На ранних этапах ознакомления (лет 5 назад) — да, был такой период. Сейчас нет.

О.Ш.: Можно ли жить без него? И без всего этого количества современных технических удобств?

Ю.Н.: В принципе — да. Для этого нужно фундаментально поменять весь жизненный уклад. Есть же люди, которые уходят в монастырь, либо в лес, либо в горы... Я, например, за редкими исключениями, не смотрю телевизор. Чтобы отказаться от продуктов цивилизации, нужно видеть в этом смысл. И это — дело персонального выбора. Что же касается меня — до тех пор, пока я хочу осуществить себя в качестве звукового художника и намереваюсь воплощать творческие замыслы самостоятельно, я не вижу предпосылок для отказа от компьютера. Ибо с его появлением возросла степень моей творческой свободы и независимости.

О.Ш.: Вот Вы говорите, что записывали последний альбом на компьютере. Расскажите о создании этого альбома поподробней. Вы дома его записывали? Один?

Ю.Н.: Да, все редакторские правки, звуковые модификации, равно как и графический дизайн, я сделал в одиночку, полностью, от начала до конца — на своем домашнем компьютере.

О.Ш.: Ого! И сколько времени ушло на создание альбома?

Ю.Н.: Около 15 месяцев.

О.Ш.: Как он называется, кстати?

Ю.Н.: «Гитарные Истории». 

О.Ш.: А какие программы использовались?

Ю.Н.: Sonic Foundry Vegas Audio 2.0, Steiberg Wavelab 3.0, Cakewalk 9.0, Waves 2.8

О.Ш.: В чем разница записи в студии и на компьютере?

Ю.Н.: Разница не в записи. Физический акт фиксирования звукового результата на некий носитель — будь то магнитофонная пленка (как раньше) или вместительный жесткий диск остается неизменным. Ты ставишь микрофон, берешь гитару, надеваешь наушники, нажимаешь кнопку «запись» и играешь. Потом прослушиваешь записанное и т.д. Существенно, что происходит после того как запись состоялась, и ты доволен результатом записи. Записанный результат вполне может оказаться классным конечным продуктом. Но он же может стать стартовой точкой для нового поиска, которое в состоянии подчеркнуть или усилить художественный эффект композиции. Для этого звук может быть подвергнут самой разнообразной обработке и для таковой существуют специальные инструменты. Исполненные в «железе» они нередко массивные и очень дорогие (зачастую — по несколько тысяч долларов за «железку»). В компьютере эти инструменты существуют в виртуальном виде — как алгоритмы, функционально соразмерные «железу» по эффективности, но многократно более доступные по цене.

О. Ш.: Какие были сложности поначалу?

Ю.Н.: Уяснить общие принципы цифровой записи и редактирования, принципы работы различных эффектов и, самое сложное и долгое, откалибровать слух. Научиться слушать звук так, как его слышат аудиоинжинеры и продюсеры. Для меня это оказалось самым трудным и многому еще предстоит научиться.

О.Ш.: Почему Вы вообще решили записывать альбом в полном одиночестве?

Ю.Н.: Но ведь это же абсолютно естественное желание! Писатели так пишут книги, художники рисуют полотна, скульпторы ваяют, композиторы сочиняют. Момент коллективного усилия здесь встречается, но — нечасто. Воплощенное вдохновение — весьма интимная субстанция, она противится групповухе. Тем не менее, хореография, кино, театр, рок-музыка сильно завязаны на момент коллективного усилия. По ряду причин. Но если взять мою область — многоканальную звукозапись, то буквально до самого последнего времени, для того чтобы тронуть очередной проект с мертвой точки, мне пришлось бы искать людей, хотелось бы мне это или нет — в силу колоссальной сложности и дороговизны процесса я не потянул бы один. А мне бы хотелось создавать альбом так, как писатель пишет книгу. Компьютер не устранил момент сложности, но упразднил запретительную дороговизну. И возник соблазн попробовать — почему бы нет? 

После нескольких писем, мы уже перешли на «ты», потому что так было удобнее, хоть какое-то подобие личной беседы...

О.Ш.: Нужны ли тебе живые концерты?

Ю.Н.: Да, нужны.

О.Ш.: Или это заменяемо записью в студии?

Ю.Н.: Это не взаимозаменяемые вещи. В идеале (моем) записанный альбом предполагает разговор «тет-а-тет» со слушателем. Аналогом здесь является взаимодействие по типу «читатель – книга». Живое выступление, пусть даже продуманное и отрепетированное, гораздо ближе к театральному действу. Публика не есть соавтор песен, но есть соавтор действа. Соавтор вибрационного поля, в котором происходит действо.
И если в лице публики находится гениальный соавтор, получается потрясающий концерт, настоящая мистерия. На какие-то мгновения возникает Единое Поле. Это случается нечасто, но когда так бывает — это волшебство. 

О.Ш.: Изменилась ли публика за эти годы (российская)?

Ю.Н.: Сложный вопрос. В принципе — не особенно. У меня была прекрасная аудитория в 80-х — на квартирных концертах. Я видел глаза людей, которым пел. Дистанции между аудиторией и мной не было — первые слушатели были в полуметре. Переход в 90-х в концертный зал со сценой, освещением, усиленным звуком неизбежно наложил отпечаток и на восприятие и на тип взаимодействия между публикой и артистом. Какие-то акценты расставляются по-другому, но в общем и целом у меня великолепная публика. Вдумчивая и глубокая.

О.Ш.: А ностальгии по тем временам нет? Не жалеешь, что уехал?

Ю.Н.: Нет. Для тех, что не уехали, те времена тоже закончились.

О.Ш.: А кто в Нью-Йорке ходит на твои концерты? Только русские эмигранты, или и американцы?

Ю.Н.: На последнем, прошедшем вчера, примерно две трети были россияне (не обязательно эмигранты, есть граждане России, приезжающие в Нью-Йорк по линии науки или бизнеса), был итальянец, пара ирландцев, индус, остальные — американцы… 

О.Ш.: Какие в жизни заграницей плюсы, какие минусы?

Ю.Н: Вопрос очень общий. Если отвечать детально — надо целую книгу писать. А в общем — в России есть свои кайфы, в Америке — свои.

Есть у Юрия Наумова свой персональный сайт http://www.russianblues.com, созданный им лично еще в 95 году, но, к сожалению, информация там только на английском языке. А вот русские поклонники постарались на славу, и подробную информацию о Наумове можно найти в самом крупном интернет-архиве, касающимся его творчества по адресу: http://naumov.freeservers.com . Здесь и подробная биография, и дискография, и тексты песен, и звуковые фрагменты, и его немногочисленные интервью. По поводу сайта мы с Юрой поговорили так:

О.Ш.: Юрий, а ты работаешь над развитием своего сайта?

Ю.Н.: Что ты понимаешь под развитием?

О.Ш.: Ну, он, можно сказать, очень скромный на данный момент. По-моему, там очень мало информации о тебе, мало текстов песен, музыки нет.

Ю.Н.: Это можно несколько расширить, и я это буду расширять. Но мне не хотелось бы превращать сайт в «Полное собрание сочинений». Мне нравится компактность в подаче. Дать общее ненавязчивое представление, вот и все. То, что на самом деле надо сделать — это поместить больше музыкальных фрагментов. Но для этого надо будет искать новый сервер — на старом исчерпан предоставленный лимит памяти.

О.Ш.: Слушай, Юр, а почему ты на сцену выходишь в той же одежде, в которой в жизни ходишь? Нет сценических примамбасов всяких.

Ю.Н.: Прибамбасы на сцене редко бывают сами по себе. Они призваны сыграть некую роль. Среди прочего, они должны довосполнить, компенсировать собой отсутствие чего-то в основном посыле. Моим основным посылом на сцене являются мои песни и они — самодостаточны. Сценические прибамбасы или причудливая одежда просто отвлекали бы от главного.

О.Ш.: И вообще ты очень скромно одеваешься. Как миллионеры :))

Ю.Н: К слову о миллионерах — знаешь, в чём одно из основных различий между «новыми деньгами» (нувориши) и «старыми деньгами»? «Новые деньги» демонстрируют наличие денег, «старые деньги» демонстрируют наличие вкуса. :-)

О.Ш.: А как тебе удалось сделать музыку не хобби, а профессией? 

Ю.Н.: Оленька, музыка для меня — не хобби и не профессия. Это – мое предназначение. То, что называется Путь Сердца.

О.Ш.: Скажи, Юрий, а как ты понял, что это твой Путь? Когда это произошло?

Ю.Н.: Звуковые события вызывали во мне самый сильный резонанс. Это было важнее всего остального и это — с детства.

О.Ш.: Ты чувствуешь, что ты меняешься с годами?

Ю.Н.: По главному каналу — нет, пожалуй, не меняюсь. Может быть, какие-то вещи видятся яснее, слышатся отчетливее. Скажем так: корпускула меняется, волна остается неизменной.

О.Ш.: А когда закончилось детство?

Ю.Н: Детство заканчивается с уходом или изгнанием волшебства из жизни. В этом смысле для меня детство не закончилось, поскольку волшебство не исчезло. С другой же стороны, детство заканчивается с утратой невинности, осознанием, что за волшебство приходится платить, что оно — не на халяву. В этом смысле детство закончилось довольно давно.

     Тем не менее, волшебство музыки Юрия Наумова не исчезает со временем. И пусть кто-то считает его песни затянутыми и вгоняющими в депрессию, зато другие наоборот выходят из своей депрессии с помощью его музыки. 

   Как-то у нас с друзьями возник спор: какова же наумовская энергетика? Есть «темные», мрачные группы и исполнители, которые давят на психику, погружают в депрессию, есть «несущие свет» и ощущение радости. Наумова нельзя отнести ни к тем, ни к другим. Он и здесь сам по себе, вне рамок, за гранью добра и зла. Юрий обладает как какой-то необычайной притягивающей силой. Его взгляд, равно как и его музыка, иногда пронзает тебя насквозь, до мурашек по спине. Про таких людей говорят: харизматическая личность. 

   И все-таки интервью по е-mail’у не может дать представления о человеке, настолько насколько бы этого хотелось. Если пользоваться музыкальной теминологией, то это напоминает звучание двух различных голосов, мелодий двух музыкантов, которые не могут услышать друг друга, поэтому иногда рождается музыка, а иногда слышна дисгармония и несовпадение (непонимание друг друга, невозможность ухватиться за мысль и удержать стройную нить разговора). А потому, чтобы понять, кто же такой этот загадочный Юрий Наумов, приходите лучше на его майские концерты. Там и встретимся. 

Ольга Шемякина

shemyakina@homepc.ru